«Хлеб» (1949)

С мая по сентябрь 1948 года Яблонская как преподаватель живописи в Киевском художественном институте руководила летней практикой студентов в селе Летаве, Чемеровецкого района, Хмельницкой области. Здесь-то и родилась у нее идея написать картину, посвященную замечательным людям артели имени В. И. Ленина, среди которых было одиннадцать Героев Социалистического Труда и около двухсот человек, награжденных орденами и медалями.

Труд колхозников художнице был хорошо знаком по собственному опыту военных лет. Теперь она могла сразу «войти в тему», схватить главное в жизни обширного артельного хозяйства села Летавы, разбросанного на десятки километров.

Общительная и приветливая, Яблонская сразу же завоевала уважение у колхозников, видевших, с каким рвением она работает изо дня в день как художник, с какой настойчивостью умеет заставить студентов увлечься своим делом — писать этюды с натуры, вникать в суть того, что происходит на их глазах.

Сельскохозяйственные работы в Летаве (как и в большинстве колхозов нашей страны) легли после войны в основном на плечи женщин. Это важное обстоятельство, характерное для того времени, подчеркнуто в картине «Хлеб».

С этюдником и рисовальными принадлежностями Яблонскую можно было встретить то на ферме, то в поле, то у молотилки. По ее словам, она «никогда так не увлекалась рисунком, как в Летаве, — рисовала просто «запоем». Все казалось очень интересным, захватывающим. Эти рисунки (их накопилось за лето около трехсот) и живописные этюды (преимущественно портретные) служили незаменимым подспорьем в работе над картиной.

Главным вдохновителем в создании картины «Хлеб» был коллективный труд, веселый, всегда с песнями. «Ощущение этого коллективного труда, его боевой темп и радостный ритм очень запали мне в душу,— пишет Яблонская.— Когда началась уборка и я попала на огромный колхозный ток, то поняла, что именно здесь найду свой сюжет и смогу, может быть, выразить то, что меня переполняло. Огромные вороха золотой пшеницы, стрекотание веялок, гудение молотилки, автомашин, перекличка веселых голосов, ловкие, ухватистые, полные красоты движения женщин в белоснежных «хустках» (платках), огромные скирды снопов, как крепости, стоящие на току, — все это сразу поразило меня мощной, радостной симфонией труда».

Яблонской удалось в полной мере воплотить эту радостную симфонию труда в картине «Хлеб».

Организующую роль в композиционном решении картины выполняет фигура крестьянки, стоящей в центре. Засучивая рукава, она задорно смотрит на зрителя. Это обобщенный образ современной украинской крестьянки, и в то же время в чертах ее лица угадывается сходство с Тоней Николиной, изображенной в предварительном этюде с натуры. Кроме того, для центральной героини (и для колхозницы, завязывающей мешок с зерном) позировала Галя Невчас. «Очень она мне помогала в работе,— говорит Татьяна Ниловна.— Уж так бывало завяжет «хустку», так подоткнет юбку, так встанет, что любо-дорого смотреть. Ни одна из городских женщин-натурщиц не могла повязать платок так, как это делала Галя, типично по-крестьянски, ловко, красиво.

Работая над картиной, мне очень хотелось передать, что действие происходит именно на Украине, создать образ типичного украинского колхоза. И одела я своих женщин совершенно иначе, чем одеваются колхозницы Летавы. Там носят узкие модные «городские» юбки, совсем, по-моему, неудобные и некрасивые. Своих героинь я одела в типичные украинские юбки, с широкой «лиштвою» (полоса из пестрого материала — подшивка юбки). Да и очень уж красивы эти юбки, как все по-настоящему народное. Такие чудесные дают они складки, особенно когда женщины для удобства движения подтыкают их, открывая при этом всегда белоснежные полотняные сорочки. И сами женщины много красивее и стройнее в них, чем в узких «городских» юбках... Мне передавали, что летавские колхозницы были ко мне в претензии за этот «старомодный» наряд...

Незадолго до конца работы ко мне в мастерскую зашла пожилая женщина — уборщица института. Раньше она жила с семьей в колхозе и даже работала там бригадиром. Откровенно говоря, я с трепетом ждала ее отзыва о картине. Мне хотелось знать мнение не столько художников, сколько тех людей, которых я изобразила на холсте, для кого и писала свою картину. Вдруг вижу, плачет. Потом говорит с чувством: «Оце картина, оце життя, оце богатство».