«В. И. Ленин в Смольном» (1930)

Работая над картиной «В. И. Ленин в Смольном», художник испытывал чувство большой ответственности, заставлявшей его выверять каждую деталь обстановки, добиваться предельного сходства в изображении лица и фигуры Ленина. «Я хотел передать Владимира Ильича таким, каким он был, и это,— признается Бродский,— кажется мне самым трудным. Ленин не нуждается ни в условной героизации, ни в нарочитой монументальности». Ленин, как всегда, бодрый и деловитый, сидит в кресле у небольшого столика и пишет в блокноте. Обстановка в комнате удивительно проста: два кресла в белых чехлах, диван, венский стул и столик с газетами, нет даже письменного прибора и телефона. Художник выбрал момент, когда Владимир Ильич остался один и углубился в работу.

Бродский воплотил в картине простоту и деловитость, необычайную трудоспособность и глубокую человечность вождя советского государства. У Ленина серьезное, сосредоточенное выражение лица; он углубился в свои мысли, не замечая, что неудобно писать в блокноте, положенном на колено ноги.

Художник с огромным увлечением работал над воплощением в живописи образа Ленина. В основе почти всех работ Бродского лежат натурные зарисовки. Так было и в данном случае. В 1920 году Бродскому посчастливилось рисовать Ленина во время открытия Второго конгресса Коминтерна. Одна из этих зарисовок была использована при создании картины «В. И. Ленин в Смольном».

Художник рассказывал, что, придя на заседание, он «выбрал укромное место недалеко от президиума и, находясь на расстоянии нескольких шагов от Владимира Ильича, успел зарисовать довольно детально черты его лица и профильный контур». Так же правдиво и тщательно была зарисована в блокнот комната Ленина в Смольном. Убежденный в том, что каждая деталь в картине должна быть верна, Бродский говорил: «Ведь все так было, именно так, в этой комнате, когда в ней жил Ленин. И зрителя должно охватить волнение, такое же, какое рождается в музее, когда хочешь прикоснуться к вещам Ленина. Я не мог позволить себе ничего изменить в угоду приверженцам «живописности». Я не любил «смазывать» детали. В картине все должно быть на своем месте».