ЛЕРМОНТОВ Михаил Юрьевич (1814 -1841)

В ответ на смиренно-надменную речь Ангела злой дух «коварно усмехнулся, Зарделся ревностию взгляд; И вновь в душе его проснулся Старинной ненависти яд» (IV, 201). В последующих словах монолога Демона - кипение любви к Тамаре и «яда» жгучей, «старинной ненависти» к Богу, непреклонность и смятение, злоба и коварство, предчувствие катастрофы и отчаянно-дерзкое устремление к ней. Когда Тамара обращается к злому духу с просьбой дать клятву - отречься от «злых стяжаний», отказаться от борьбы с Богом, Демон дает ее. Знаменитое: «Хочу я с небом примириться, Хочу любить, хочу молиться, Хочу я веровать добру» (IV, 208) - было одновременно и неподдельным движением смертельно уставшей души Демона и средством покорения Тамары. Но едва вступив в царство любви и гармонии, Демон разрушает его, умертвив Тамару первым же поцелуем.

Смысл этого смертельного поцелуя исключительно многозначен. Безмерная, испепеляющая страсть Демона оказалась гибельной для простой смертной. Но сцена имеет и другие смысловые грани. «Смертельный яд» поцелуя Демона настоян на ненависти и злобе, отравляющих даже такое животворное чувство, как любовь. Проклявший его за непокорность Бог вложил ему в грудь эти чувства, превратив его в «зло природы»: он с новой силой возродил их в душе Демона в момент, когда тот уже готов был «любить» и «веровать добру». С точки зрения героя, ответственность за гибель Тамары несет не только он, но и Бог, сотворивший мир, в котором добро и зло так тесно переплетены. Венчают развязку поэмы стихи, не оставляющие сомнения в поражении Демона: «И проклял Демон, побежденный Мечты безумные свои, И вновь остался он, надменный, Один, как прежде, во вселенной, Без упованья и любви!..» (IV, 216). Однако поражение Демона не означает утверждения абсолютной правоты Бога и созданного им мира. Нераскаявшийся Демон остается живым укором дисгармоничности и неустроенности божьего мира.

Лермонтовский Демон - это и внутренне противоречивое конкретно- личностное сознание; и художественное воплощение трагических исканий современников поэта; и символико-философское отражение глубин ной сущности человеческого духа в процессе его бесконечного, тернисто го постижения мира и самого себя. Правда «божьего мира» не просто отрицается лермонтовским героем, а служит для него и предметом «жадно го познанья», как нечто непреложное и объективно существующее. Еще более объективен в рассмотрении правд героя и противостоящего ему мироздания автор поэмы, чья позиция не совпадает целиком ни с правдой существующего мира, ни с правдой Демона. Для автора поэмы «вечный ропот человека», воплощенный в образе Демона, его противостояние «внечеловечной» гармонии «божьего мира» - равноправное слагаемое становящегося миропорядка. В диалогически-контрапунктном столкновении правд героя и божьего мира изменению подлежит не только мир, но и герой. Мир, универсум, должен стать более человечным, человек - более мирообъемлющим.