ЛЕРМОНТОВ Михаил Юрьевич (1814 -1841)

Поступки Печорина мелки, кипучая деятельность пуста и бесплодна. Время поставило его перед альтернативой: «или решительное бездействие, или пустая деятельность» (Белинский). Однако в жизненной позиции Печорина больше смысла, чем кажется на первый взгляд. Печатью мужественности, даже героизма отмечено его ни перед чем не останавливающееся отрицание неприемлемой действительности. Он умирает, не поступившись своими убеждениями, хотя и не совершив того, что мог сделать в иных условиях. Лишенный возможности общественного действия, Печорин, тем не менее, стремится противостоять обстоятельствам, утвердить «собственную надобность», вопреки господствующей «казенной надобности». И в этом он действительно герой своего времени, что зафиксировано и в названии романа, содержание которого наполняется амбивалентным смыслом. В нем не только ирония по отношению к герою безвременья, но и утверждение его подлинной потенциально-реальной героичности. Об этом «мерцающем» смысле названия романа говорят и заключительные слова предисловия к «Журналу Печорина»: «Может быть, некоторые читатели захотят узнать мое мнение о характере Печорина''1 Мой ответ - заглавие этой книги. - «Да это злая ирония!» - скажут они. Не знаю» (VI, 249).

Лермонтов впервые в русской литературе вывел героя, который пря мо ставил перед собой главные, последние вопросы человеческого бытия - о цели и смысле жизни человека, о его назначении. В ночь перед дуэлью с Грушницким он размышляет: «Пробегаю в памяти все мое про шедшее и спрашиваю себя невольно: зачем я жил,? для какой цели я родился? А верно она существовала, и верно было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные» (VI, 321). Не смотря на то что Печорин так и не нашел генерализующей цели в жизни, и в этом один из источников его трагизма, - неверно утверждать, что у него вообще не было значительных целей. Одна из них - в постижении природы и возможностей человека. Отсюда - нескончаемая цепь его психологических и нравственно-философских экспериментов над собой и другими. С этим связана и вторая его цель - самопостроение себя как личности, так или иначе соизмеряющей свое поведение с неведомым герою «назначением высоким», которое немыслимо без внутренней свободы человека.

Предвидя и создавая нужные ему ситуации, Печорин испытывает, насколько свободен в своих поступках человек. Он сам предельно активен и хочет вызвать активность и других, подтолкнуть их к внутренне свободному действию - не по канонам традиционной узкосословной морали. За ролью, за привычной личиной Печорин хочет рассмотреть лицо чело века, его суть. И здесь им руководит не только жажда истины, желанно сорвать внешние покровы, узнать, «кто есть кто», но и не менее страстная надежда вызвать к жизни «в человеке человека» (Достоевский).