ЛЕРМОНТОВ Михаил Юрьевич (1814 -1841)


В них - страдание от невозможности преодолеть одиночество, жажда обретения «души родной». Этот комплекс чувств и дум с огромной силой запечатлен в стихотворении 1840 г. «Как часто пестрою толпою окружен». Для него характерно диалогическое столкновение незабываемых детских впечатлений и последующего сурового жизненного опыта, мечты и действительности, любви и ненависти. Это своего рода «магический кристалл», открывающий взору жизненные дали поэта, их ранние истоки и драматические исходы. Прошлое и настоящее, «царство дивное» мечты, идеала и бездушный «маскарад» общества здесь не следуют друг за другом, а сосуществуют как части целого. Они как бы смотрятся друг в друга, высвечивая свою несовместимость и неразрывность как составляющие лермонтовского мира. Это своего рода сценарий, в котором непосредственное действие, взятое в его кульминации, длится минуты, объяснением же его служит вся жизнь героя, проносящаяся перед его духовным взором.

Проблема метода и стиля в зрелой лирике Лермонтова - одна из сложнейших. Движение поэта к реализму далеко не просто и не однолинейно. Оно не укладывается в привычную формулу «от романтизма — к реализму». В начале зрелого периода Лермонтов, к примеру, создает шедевр реалистической лирики «Бородино», а в последующие годы - такие романтические стихотворения, как «Воздушный корабль», «Сон», «Тамара», и в то же самое время реалистические стихотворения - «Завещание», «Родина» и др. В лермонтовской лирике последних лет романтизм и реализм нередко сосуществуют и внутри отдельных произведений типа рассмотренного «Как часто пестрою толпою окружен». К образцам такого взаимообогащающего единства романтизма и реализма можно отнести и «Из-под таинственной холодной полумаски», «Нет, не тебя так пылко я люблю» и др.

Высот реалистического совершенства в воспроизведении внутреннего и вместе с тем многосложного внешнего мира поэт достигает в стихотворении 1840 г. «Валерик», адресованном В. А. Лопухиной. Сквозная лермонтовская тема поиска «души родной» - постоянный гармонизирующий противовес теме одиночества, человеческой разобщенности в лирике Лермонтова, начиная с его ранней поры, - здесь одна из главных. И вот, как бы подводя итог, поэт, обращаясь к любимой женщине в 1840 г., с глубокой горечью замечает: «Душою мы друг другу чужды. Да вряд ли есть родство души». Безжалостно расставаясь со своими былыми упованиями, он говорит: «Смешно же сердцем лицемерить Перед собою столько лет; Добро б еще морочить свет! Да и притом, что пользы верить Тому, чего уж больше нет?.. Безумно ждать любви заочной? В наш век все чувства лишь на срок...» Однако тут же в спор-диалог с выстраданной горькой правдой поэта вступает другая, вырастающая из его жизненного опыта: «Но я вас помню - да и точно, Я вас никак забыть не мог! Во-первых, потому, что много, И долго, долго вас любил. Потом страданьем и тревогой За дни блаженства заплатил. С людьми сближаясь осторожно, Забыл я шум младых проказ, Любовь, поэзию - но вас Забыть мне было невозможно».